Меч от Дамокла. Исторический роман. Том I - Петр Котельников

Удовольствие не могло не омрачиться другим зрелищем: на обратном пути из дома Толстого Екатерина, Анна, Елизавета, Карл, а за ними и вся свита, проезжали мимо колеса, с которого виднелся труп, опушенный снегом; с заостренного кола угрюмо смотрела на пышный поезд голова Виллима Ивановича Монса.

Суть этой притчи не нова.Грех совершало тело…Но, почему-то головаОт тела отлетела?..

Взметнулась голова на кол.И смотрит во все стороны..А помост стал похож на стол —Клевать уселись вороны…

Непутевый или жертва?

Попробуй разберись, что путь избрал не тот,Когда иного не было пути?Река судьбы – течёт, не ведом ее брод,И ног не замочив, её не перейти.

Там сужена она, как лютый зверь ревётИ в пенных струях камни видны.Не отступить назад, не двинуться вперёд,Ты слаб, она – сильна и это —очевидно!

Путь изменил – и непутевым сталИ осужден в предательстве отчизны…Ты слаб душою был и, не живя устал,И не дано искать пути иного жизни…

Мог ли наследник российского трона Алексей Петрович жениться по любви? Не мог. К тому же, не из древних знатных родов русских невесту ему выбрал отец, а за границей. На Руси когда-то смотрины устраивали, девушек красивых, статных, да пригожих приглашали. А тут остановил свой взгляд батюшка-государь на сестре супруги Австрийского императора Шарлотте Христине Софье Брауншвейг-Вольфенбюттельской (язык сломишь, прости Господи, фамилию выговаривая). Спьяну что ли царь Петр смотрел, но только никаких изъянов в немецкой принцессе не усмотрел. Царевичу Алексею же с первого раза не приглянулась невеста … «Ни рожи, ни кожи» – как говорят на Руси. И то, правда, была та принцесса росту небольшого, худющая, с плоской грудью, лицо все в оспинах. Просил сын отца познакомить его с другими европейскими принцессами – ну, не сошелся же свет клином на этой тощей немецкой гусыне… Отец настоял на своем, заставляя не единожды встречаться с Шарлоттою, чтобы привыкал сынок к будущей женушке …, И был заключен контракт о бракосочетании. На содержание двора супруги царевича царь положил пятьдесят тысяч рублей ежегодно. А по осени, как это было на Руси заведено, но на землю австрийскую перенесено, в том же 1711 году во граде Торгау и свадьба состоялась. Не нужно было жениху и приезжать откуда-то – он тут по велению отца одолевал науки разные.

Царь Петр позднее женушке своей, матушке Екатерине, отписывал: «Объявляю вам, что сегодня, октября 14 дня свадьба сына моего совершилась, на которой знатных людей было много, а отправляли свадьбу ту в дому королевы Польской»

Австрийский императорский двор был тогда одним из самых церемонных и самых роскошных в Европе. Шестнадцатилетняя кронпринцесса Шарлотта была приучена жить в роскоши, имела многочисленную прислугу, целый штат придворных дам. Она и представить себе не могла, какая жизнь ждет ее в далекой России и наивно мечтала, что со временем станет такой же императрицей, какой была ее старшая сестра, вышедшая замуж за австрийского императора, русский жених ростом высок, был тих и кроток, да и лицом красив. Очень многие принцессы в Германии завидовали Шарлотте.

А через три дня царевич получил приказание отца… немедленно отправиться в Россию и там заведовать продовольствием для армии.

Коротко и ясно! Три дня Государь отпустил сыну для познания тела принцессы немецкой Шарлотты, а далее труды во благо государства Российского, потребовавшие царевичу на земле Польской пребывать, а потом в Померании и Макленбурге.

Лишь через полгода принцесса встретилась со своим мужем, приехав к нему в армию. В каких условиях пришлось там жить Шарлотте, остается только догадываться.

Не позавидуешь принцессе:Условий нет для политеса,Палатка – не просторный зал,Венецианских нет зеркал.Забыт придворный лоск и шик,Здесь вместо фрейлины – денщик.Из глины кружка вместо чашиА на обед здесь – щи да каша.Принцесса просыпалась рано,(Ей спать мешали барабаны)Команда вечером – «отбой!»На лагерь нисходил покой…

Три месяца спустя Петр отправляет сына в действующую армию, а принцесса целый год вынуждена жить в одиночестве в заштатном прибалтийском городе Эльбине, не имея денег на самое необходимое.

Потребовалось два года, чтобы у «молодых» началась совместная жизнь. В круговерти жизни Государя не приходили в головы мысли, что для семейной нормальной жизни необходимы условия, при которых притираются друг к другу не только тела, но и души. И ничего удивительного нет в том, что жизнь с Шарлоттой у царевича Алексея чем-то здорово напоминала ту самую, которую вел отец царевича с его матерью Лопухиной. Отличие заключалось в том, что царь Петр мог свою жену в монастырские стены заключить, а у сына его таких Выпивши, царевич как-то жаловался своему камердинеру:

– Жену мне чертовку на шею навязали, как к ней не приду, всё сердится, даже говорить не хочет.

И жалобы принца российского утешения нашли. Вяземский волею своею утешительницу тела царственного дал – девку свою из чухонцев, Евфросинью дочь Федорову. И прилип к ней телом своим царевич.

Сложно было немецкой принцессе, воспитанной в духе исполнительности, привыкшей к светским манерам, мириться с поведением мужа, увлекавшегося чрезмерно горячительными напитками, находясь в компании лиц низкого происхождения и весьма предосудительного поведения, и делящего ложе любви с любовницей самого низкого сословия. Но, если поведение царевича сравнить с поведением его отца, то здесь наблюдается полное тождество и отличается только размахом и мелкими деталями. Видела бы чопорная немка, лютеранского вероисповедования, что происходит во время проведения «Сумасброднейшего, всепьянейшего, всешутейшего Собора», задуманного когда-то царём Петром, действующего на всём протяжении его жизни до самой смерти? И этот «Собор» был не просто собранием захотевших повеселиться людей, а своего рода общественной организацией, имеющей даже свой устав. Устав написал сам царь Петр. Главное требование устава было простым: «быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда». Ну и, естественно, требование подчиняться иерархии собора – его двенадцати кардиналам, епископам, архимандритам, иереям, диаконам, протодиаконам. Возглавлял «Собор» «всешутейший и всепьянейший князь-папа». Первым таким папой был Никита Зотов. Сам Петр имел скромный чин – дьякона. Все члены «Собора» носили клички, которые по своему нецензурному содержанию ни в одном произведении не могли быть напечатаны. Безобразия, творимые Петром и его сподвижниками напоминали бесовские шабаши: с черепами на палках бегали, и матом орали в церкви, и блевали на алтарь, и… Трезвых, как страшных грешников, торжественно отлучали от всех кабаков в государстве. Мудрствующих еретиков-борцов с пьянством предавали анафеме. Недаром ревнители старины русской называли Петра – «Антихристом»

Так что царевич Алексей в поведении своем в сравнении с отцом мог считаться ангелом. Кстати, похоже, в чем-то сын все-таки подражал отцу, выбрав себе в любовницы чухонскую девку, сильную телом и крепкую духом, рыжеволосую, с миловидными чертами лица. И обращался царевич к своей любовнице почти так же, как это делал его отец, говоря: «Свет очей моих, ненаглядная Евфросиньюшка…»

Между тем, несмотря на холодные отношения жены к мужу, 12 июня 1714 года Шарлотта родила дочь Наталью, а 12 октября 1715 года – сына Петра. Через несколько дней после тяжелых родов Шарлотта скончалась. Умирая, она выразила удовлетворение тем, что благодаря ей «царский дом умножится еще одним принцем»]

Говорят, что царевич уделял мало внимания детям своим, от жены законной рожденных.

Полагаю, что и здесь следует провести аналогию между царевичем и его отцом. Много ли внимания уделял царь Петр сыну своему Алексею для того, чтобы тот стал подобным ему самому: реформатором с сильной волей и несгибаемым характером? Он и видел-то своё чадо крайне редко, поручив его заботам любимой сестры своей Натальи Алексеевны, да воспитателям. К тому же, при встречах редких отец не только бранил, но и бил сына неоднократно, что естественно порождало чувство страха перед родителем, а не любовь.. Царевич и внешне не похож на отца был, ликом – вылитый дед, с теми же мягкими чертами несколько вытянутого лица, с заостренным подбородком и большими серыми глазами. Характером тоже схожий с Алексеем Михайловичем, не случайно получившего прозвище «Тишайший». Царевич был умен, прекрасно владел немецким и французским языками, хорошо знал латынь, не любил военных наук, но любил читать.

Сын выполнял все поручения отца, но инертно, без всякой инициативы, что постоянно раздражало царя. Пытался ли царь выяснить в каждом случае причину, поговорить хотя бы по душам? То ли времени у царя не было, то ли желания? Сыну места возле отца не находилось, постоянно его оттесняли ретивые падкие на подачки придворные, и в первую очередь Меншиков Александр Данилович, такой же титул, как у царевича носивший – «Великий князь».